Из книги Г.П. Аксенова о судьбе главной работы Вернадского о свойствах пространства вечно живого вещества.
-Вне целостного организма, в веществе макро- и микроскопического вида никакого отдельного состояния «жизни» или некоего начала «жизненности» нет. Жизнь существует только в форме живых организмов. Следует так же различать области знания: жизнь в целом и живой организм в частности – понятия биологические, а живое вещество – биогеохимический термин. Он обозначает совокупность живых организмов, их целостность. Главным содержанием этих параграфов является составленная Вернадским таблица свойств этой совокупности, описывающая состояние пространства живого вещества /§ 138/. Она состоит из 12 пунктов. Среди них для темы времени важны: I. состояние пространства живых организмов – диссимметрично; II. при этом надо учитывать, что диссимметрические явления без исключения вызывается абсолютно такой же диссимметрической причиной; III. этот принцип по-другому можно выразить как принцип Реди: omne vivum ex vivo, т.е. организмы подобные данному, не появляются никакими другими способами, кроме как делением, почкованием или рождением от родительских – и так в течение всего геологического времени; IV. все организмы необратимы во времени, которое обладает полярным вектором; V. размножение связано с расселением, с передвижением, с захватом пространства. Таким образом проявляется свободная биогеохимическая энергия. В последующих пунктах описывается связь живого вещества с законами термодинамики в биосфере, площади заселения, разные скорости захвата пространства в зависимости от размеров организма, резкое преобладание количества химических соединений в живом веществе по сравнению с косным веществом биосферы – в миллионы раз, проявления живого вещества в атомном и изотопном аспектах. В следующем, 142 параграфе приведена таблица резкого, не допускающего никаких исключений отличия, а точнее, противоположности свойств живого и косного, которая стала основой 2-го выпуска «Проблем». О нем мы уже говорили.
К 1940 г. вышли второй и четвертый выпуски серии. Но третий, посвященный теме состояний пространства, задуманный летом 1938 г., пропущен не по вине автора: он таинственным образом исчезает. Судя по переписке с Личковым оба – и третий, и четвертый выпуски были сданы в печать летом 1940 г. 30 июля Б.Л. Личков благодарит за присылку книги «Биогеохимические очерки» и брошюры «О правизне и левизне (4-й вып. «Проблем») /2/. Но с 3-м выпуском случился конфуз. Судьба именно отданного в печать варианта совершенно не известна, в том смысле, что о нем не осталось никаких свидетельств, кроме одного: уже позже, в 1942 г., Вернадский написал, что ему было заявлено из редакции, что рукопись 3-го выпуска «Проблем» редактором потеряна (!?).
Иначе говоря, вступают в действие внешние обстоятельства. Нет никаких документальных свидетельств и их вообще невозможно найти, но, зная произвольный стиль советских учреждений, нельзя исключить никаких, самых крайних, вариантов. Мы уже знаем, насколько подход Вернадского к обсуждению мировоззренческих проблем был непривычен и с первых советских лет вызывал яростную критику идеологов. С 1922 г., с брошюры «Начало и вечность жизни» до середины 30-х гг. имя Вернадского непрерывно склоняли в марксистских руководящих журналах, а в вышедшей в 1934 г. «Малой советской энциклопедии» он был квалифицирован как мистик, идеалист и виталист, что в новых условиях перестало быть нейтральными определениями, но превратилось в идеологические обвинения. Мы уже встречались на этих страницах с изобретенным партийными критиками приемом – печатать вместе со статьями Вернадского их «идеологическое разоблачение», ликвидаторский ход, по сути дела, для тогдашних советских условий.
В 30-е г. критика продолжалась на всяких собраниях и в печати, но никаких запретов пока не вводилось. Отчасти в силу растущего международного авторитета Вернадского, что показал выпуск в 1936 г. посвященного 50-летию его научной деятельности огромного двухтомника работ виднейших зарубежных и русских ученых. Отчасти же так произошло из-за найденной Редакционно-издательским Советом Академии формулы издания трудов Вернадского: предварять его отдельные книги и брошюры специальным уведомлением впереди титульного листа, где говорилось о ценности научных достижений академика, с одной стороны и несогласием с его философскими высказываниями, с другой.
То, что сюжет с «потерей рукописи» возможен, следует из постоянного в те годы ужесточения партийного «руководства» печатью, и из содержания сданной рукописи, о котором до некоторой степени можно судить по сохранившемуся варианту, где в первой буквально фразе он говорит о примате научного знания, да еще ставит на одну доску филосфию и религию: «Во всем происходящем движении активным источником изменений основных понятий является не философия и религия, а наука». Радикальные, не оставляющие никакой базы для компромисса с идеологами высказывания Вернадского о характере философии, бывшие вольным полетом его мысли, теперь вызывают панику в идеологических кругах и тем более в академическом издательстве. Они принимают некие решения. Напрямую запретить книгу академика, имевшего громадный авторитет в стране и за рубежом, тем более известного своим непримиримым характером, полностью погруженного в науку – было рискованно. Но издавать – еще опаснее. Потерять рукопись и даже наказать редактора – был выход. Вернадский, не имевший второго экземпляра рукописи, не предпринял никакого расследования инцидента.
Что нового должно было быть внесено в 3-й выпуск «Проблем»? Об этом можно до некоторой степени судить по оставшимся двум отрывкам, объединенных названием «О состояниях физического пространства», первый из которых мы только что цитировали. Судя по названию, они протягивают ниточку от потерянного варианта к тому, который будет вскоре восстанавливаться, о чем речь пойдет ниже. В них автор снова обращается к анализу двух тесно связанных между собой явлений: состояние пространства и правизна-левизна. Ему приходится констатировать, что геометрия пока не затронула должным образом эти понятия. В результате мышление натуралиста вынуждено все время выходить за пределы геометрической мысли, попадать в неизученные области пространства. По всей видимости, их геометрический охват есть дело будущего, пишет он. Вероятно, понятие состояние пространства как-то связано с энергетическим аспектом, с физическим полем, а правизна и левизна относится к материальной среде. Причем последнее ведет, считает он, к более глубокому проникновению в геометрическую структуру пространства, чем энергетический аспект. К ним в наибольшей степени применимы давно уже выработанные представления об элементах симметрии.
Наиболее отчетливо и наглядно, хотя и чисто эмпирически, эти элементы изучались кристаллографией, распространяющейся теперь вообще на твердое состояние вещества. Его строение описывается геометрией Эвклида для трехмерного пространства. В начале ХХ в. открыто, что кристалл есть по сути дела решетка закономерно расположенных атомов. Число таких расположений невелико и строго ограничено, что одновременно разными методами хорошо доказали А Шёнфлис в Германии и Е.С. Федоров в России. Но еще сто лет назад, говорит Вернадский, Браве обратил внимание на то, что из пяти правильных многогранников среди кристаллов не встречается додекаэдр и доказал, что этот факт является следствием отсутствия в твердых кристаллах оси симметрии пятого порядка. Если представить тело с такой симметрией, то пришлось бы допустить любое расстояние между атомами, а оно не может быть любым, расстояние должно быть строго конечным. «Физически мы должны были бы иметь здесь дело с непрерывным, недисперсным состоянием твердой материи». А между тем изготовить, построить искусственно додекаэдр совсем несложно. Значит, число элементов симметрии в кристаллических телах ограниченно, потому что они подчиняются законам эвклидовой геометрии в расположении атомов. «Из бесчисленного множества правильных многогранников геометрии в естественных природных телах встречаются относительно немногие, состоящие из однородно-правильно распределенных атомов в евклидовом пространстве трех измерений».
Однако отсюда следует, заключает он, что когда нет элементов симметрии – ни центра, ни оси, ни плоскостей, тогда неизбежно образуются две физически идентичные разности винтового спирального расположения атомов – правое или левое. И количество каждой из этих разностей будет всегда случайно и, стало быть, приближаться к равенству. Чем больше таких тел изготовить, тем ближе соотношение правых и левых будет приближаться к соотношению 50 на 50 %.
И с этой точки зрения возникает громадного интереса проблема нарушения этого количества в живых телах, открытое Пастером преобладание одной разности, всегда одной и той же. Вероятно, в живых телах, которые тоже ведь построены из атомов, есть более глубокие свойства их, которые в косных телах не действуют, как бы модифицируются. «Причина может лежать или в особых проявлениях симметрии живых организмов, или в особых свойствах пространства, занятого телами живых организмов» /§ 10/. А между тем само понятие симметрии возникло еще несколько столетий до н.э. из наблюдений Пифагора из Региума, который ею определял красоту человеческого тела и вообще красоту. Были найдены греками и числовые закономерности симметрии и гармонии. Теперь становится ясно, что между симметрией кристаллических твердых тел и симметрией живых тел пролегает громадное различие, законы которого еще не найдены.
Факты же таковы: 1) в живых организмах проявляются оси симметрии пятого и выше шестого порядков, в них отсутствует характерная для кристаллов однородность внутреннего строения; 2) в них характерна динамика, подвижные равновесия, тут мы должны считаться с новым явлением – с движением, в отличие от кристаллов, атомы которых не смещаются в течении геологического времени; 3) отсутствие прямых линий и плоскостей, живое все состоит из кривых линий и кривых поверхностей. Отсюда следует, что правизна-левизна неживого вещества – свойство столько же симметрии, сколько и построения по правилам эвклидова пространства трех измерений. В живых телах все иначе, тут наблюдается резкое и никогда не меняющееся неравенство правизны и левизны. Это свойство из молекулярного уровня переходит и на макроскопический уровень, что выражается в спиралевидных формах растений и животных, завитков растений, раковин, семян, в неравенстве правшей и левшей, например.
Во втором варианте того же доклада повторен примерно тот же путь рассуждений от кристалла до проявлений симметрии и ее особенностей в живых телах, но добавлена немаловажная догадка, или поправка самого себя: пространство в них не может быть эвклидовым. Оно риманово. И кроме того, углубляется в проблему Вернадский, на первый план выступает связанное с материальным движением время, выраженное полярными векторами. Оно необратимо, не идет вспять. Окончательный вывод из доступных фактов таков: «Биосфера представляет собой земную оболочку, в которой в состояниях пространства евклидовой трехмерной геометрии косных естественных тел включены дисперсным образом и в дисперсной форме бесчисленные мелкие римановские пространства живого вещества. Связь между ними поддерживается только непрерывным биогенным током атомов.» Наличие связанных биогенным током атомов структур двух разных геометрий (или состояний пространства) в пределах одного тела, – существенно новое, что должно было развиваться в потерянной статье.
Оба наброска 3-го выпуска «Проблем» сохранились в архиве ученого потому, что не было печатного их варианта, а Вернадский строго придерживался правила: не оставлять черновых оригиналов своих опубликованных статей и книг.
Он выступил с докладом «О состояниях пространства» в заседании МОИП весной 1939 г. Но брошюра с таким названием не вышла, и он не возобновлял попытки, так что тема состояний пространства была пока отложена. Вернадский заболел и всю вторую половину 1940 г. работал очень немного. Ни в дневнике, ни в письмах этого периода нет упоминаний о 3-м выпуске «Проблем».
Таким образом, книга «Проблемы биогеохимии», которую он анонсировал в предисловии к очеркам, осталась в виде трех выпусков без третьего. 4-й выпуск «О правизне и левизне» вышел летом 1940 г. Больше он не увидел в печати никаких своих произведений по проблемам пространства и времени, которые очевидно и явным образом вступали в конфронтацию с существующей идеологией.дневнике за 29 января 1944 г.: «Вчера Аня читала последним чтением «Проблемы биогеохимии. III. О состояниях пространства в геологических явлениях Земли. На фоне роста науки в ХХ столетии». Посвятил Наташе.
Я думаю, это самое большое, что я сделал?
Еще вчера не дочитал» /33/.
В те же дни, а именно 2 февраля 1944 г., Вернадский в письме к Б.Л. Личкову еще раз оценил свой вклад в проблему пространства, выраженный в этой книге, как развитие идеи Пьера Кюри. «Хотел бы кончить большую книгу, о которой я Вам писал («Химическое строение» - Г.А.), но, учитывая бренность жизни в моем возрасте, я закончил две небольшие статьи, которые, надеюсь, скоро выйдут в свет: 1) О ноосфере, 2) о симметрии на фоне роста научного знания.
Мне кажется, я понял идею П. Кюри, внезапно погибшего в 1906 г., не оставив ничего цельного.
В 1924 г. я узнал из биографии П. Кюри, написанной его женой, что он называл симметрию «состояниями пространства».
Кроме этих строк и указаний мадам Кюри в личном разговоре, что он всегда так называл симметрию дома, в ее книжке о нем было только несколько слов, которые довольно трудно понять. Мне кажется, я поднял прерванную мысль Кюри и в печатающемся третьем выпуске «Проблем бигеохимии», который по плану выйдет в этом году по-русски и по-английски, пытаюсь восстановить ее в научной литературе» /34/.
Однако запланированная книга еще не значит печатающаяся книга. И это при том, что небольшие последние статьи сталинского лауреата Вернадского, в отличие от 30-х гг., печатались теперь очень быстро. В ноябре в академическом узкоспециальном журнале вышла указанная здесь статья о ноосфере. В ней в подстрочных ссылках есть упоминание, что III выпуск «Проблем» находится в печати /35/. Но никаких следов «Проблем» в официальных документах этих лет нет. Скорее всего это означало, что все запретные решения чиновников РИСО по книге были устными в духе всего советского подковёрного стиля их принятия.
Когда Вернадский умер в январе 1945 г., Президиум АН СССР издал постановление, в котором в числе других мер по увековечиванию памяти обнародовал решение об издании собрания его трудов. Первый том вышел в 1954 г. Но лежавшей к тому времени уже более десяти лет в издательстве книги «О состояниях пространства» среди вошедших в него и в последующие четыре тома произведений нет. Она увидела свет только в 1980 г., только по-русски и совсем не в результате усилий еще существовавшего РИСО, а благодаря энтузиазму К.П. Флоренского и В.С. Неаполитанской.
Литература и примечания:
1. Вернадский В.И. О науке. Дубна: Феникс. 1997. С. 303 – 538.
2. Переписка В.И. Вернадского с Б.Л. Личковым. 1940-1944. М.: Наука. 1980. С. 31.
3. Приведем полностью это уникальное уведомление РИСО в «Биогеохимических очерках».
«От редакционно-издательского совета Академии наук СССР
Предлагаемая вниманию читателей книга «Биогеохимические очерки» представляет сборник статей, принадлежащих перу одного из выдающихся ученых Советского Союза, В.И. Вернадского. Представленные в сборнике работы подытоживают результаты исследования в совершенно еще молодой области науки – биогеохимии – и отражают развитие основных проблем этой науки за последние годы.
Издание рассеянных ранее во многих советских и заграничных журналах работ В. И. Вернадского в одном сборнике освободит многих научных работников от поисков разрозненных статей и будет способствовать привлечению большего внимания со стороны геологов, химиков, биологов и агрохимиков к проблемам биогеохимии.
В публикуемых статьях акад. В.И. Вернадского, представляющих, несомненно, большой научный интерес, рассеяны многочисленные замечания, высказывания и положения, носящие определенно выраженный философский характер.
Редакционно-Издательский Совет Академии Наук СССР считает необходимым отметить, что ряд основных методологических вопросов, затрагивамых в этих статьях, В.И. Вернадский трактует с позиций философского идеализма, хотя сам автор считает, что никогда не был философским идеалистом, а в настоящее время «склоняется к философскому скептицизму». Редакционно-Издательский Совет АН СССР не видит, однако, существенной разницы между двумя этими течениями и считает необходимым поэтому отметить свое несогласие с философскими высказываниями автора» /Вернадский В.И. Биогеохимические очерки.1922-1932. М.-Л.: Изд-во АН СССР. С. 1/.
4. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука. 1988. С. 255 - 274.
В завершающих работах Вернадский подытожил и свое новое понимание времени и пространства. Он сделал что смог. Создал учение, не доведенное до уровня анализа, который поддавался бы математическому выражению, но которое понятно, обозримо, феноменологично. Оно во многом противоречит господствовавшим в тогдашней науке мнениям и даже теориям. Но, поскольку не противоречит фактам, и даже напротив, лучше их объясняет, заслуживает нашего внимания. Резюме последних обобщений его в двух книгах может быть сведено к следующим положениям:
- биологическое время единственно. Оно не разнообразно, поскольку характеризует только живые организмы, но никак не другие явления биосферы и других оболочек планеты вплоть до Млечного пути.
- время лучше всего характеризуется не изменениями, а ходом поколений и клеток. Догадка 1920 (?) г. о биологическом элементе времени стала осознанным описанием времени как процесса деления клеток организмов, причем всех – от одноклеточных до многоклеточных с любым способом воспроизведения.
- пространство характеризуется разнообразием. Этот феномен можно описать как состояние пространства с разными видами симметрии. Живое связывает с помощью состояний пространства два разных мира – макро- и микромиры, определяя их материально-энергетические закономерности.
- живому веществу в высшей степени свойственна пространственная диссимметрия, открытая Пастером. Она должна описываться геометрией Римана с проявлениями кривизны.
- к пространству-времени жизни нельзя применить концепции Ньютона и Эйнштейна. Оно не является кинематическим параметром для точек в неопределенном пустом пространстве, а описывает реальное пространство геологических оболочек от центра Земли до Млечного пути.
- биологическое время и диссимметрическое пространство как эмпирические обобщения входят в систему главных эмпирических принципов Вернадского, строящих новое естествознание.
